Первомайский юбилей

1-го мая 1960 года под Свердловском был сбит самолет-шпион США У-2. Этот майский юбилей международного значения продолжает интересовать публику и по сей день В результате над СССР перестали летать самолеты США. Были сорваны Парижские соглашения по ослаблению холодной войны. Обменяли нашего разведчика Ф.Абеля на сбитого американского разведчика Ф.Пауэрса.

За сорок с лишним лет газеты и журналы опубликовали много небылиц и догадок о событиях с У-2. Н.С.Хрущев представил сбитие У-2 как  большую победу, триумф нашего передового оружия и боеготовности армии. Но это была не только победа. Впервые в истории России противник безнаказанно прошел тысячи километров до центра Урала.

Я служил офицером наведения, затем зам.командира батареи дивизиона двенадцатиметровых ракет С-75 близ с.Косулино Свердловской области.

В войсках любой праздник – это мука, повышенная боевая готовность. Дня за три до 1-го мая на «точку» позвонил комполка полковник Гайдеров. Он справился о боеготовности дивизиона, получил подтверждение и попросил помочь соседу: Верхнетагильскому дивизиону Нижнетагильского полка. У них долго не получалось устранить неисправность в СНР (станции наведения ракет). Зам командира дивизиона майор Воронов возражал, ссылаясь на нехватку людей. Командир дивизиона подполковник Шишов и часть офицеров были в дальней командировке. В Верхний Тагил пришлось ехать мне.

Трое суток с командиром батареи капитаном Иноземцевым и его офицерами ломались над неисправностью. Спали два раза по два часа. В войсках нельзя уходить с позиции пока техника не боеготова. Справились, и к утру 1-го мая я добрался до своей койки в Свердловске в заводском общежитии на Эльмаше, пристанище полевых офицеров и геологов.

Офицер трясет меня за плечо.

- Готовность №1. Срочно в дивизион. Машина у общежития.

Мне не хочется в дивизион.

-Я почти не спал три ночи.

-Сбит самолет-нарушитель и надо ехать.

-Ну и что? Сбит, значит все нормально. У меня там хорошие офицеры: Женя Федотов, Паша Стельмах, Эдик Фельдблюм, Коля Батухтин, Миша Григорьев. Они и еще собьют.

Как маршал Мольтке я перевернулся на другой бок.

-Но стреляла только одна ракета, две не сошли с пусковых установок.

Это вопрос чести. Через минуту мы пересекали на “козле”(Газ-69) праздничный Свердловск, торопясь в дивизион.

За КПП (контрольно-пропускной пункт) дивизиона, у забора, последние дни всегда омрачал настроение разбитый Миг-19. Несколько недель тому назад, когда У-2 ходил два с половиной часа по нашим южным районам, на перехват поднимали пару Мигов. При заходе на посадку в аэропорт Кольцово один из Мигов потерял управление и врезался в березовую рощу недалеко от дивизиона. Авиация бросила самолет нам за забор. Семья, вероятно, получила героическую похоронку.

В дивизионе тревожное волнение, ощущение вины и тяжелого проступка: не сошли две ракеты. Можно попасть под трибунал. Не ясна обстановка. Может быть, уже где-то началась война? Особенно подавлен командир огневой батареи капитан Колосов: он отвечает за боеготовность ракет. Многократно проверяем и проверяем ракеты, цепи прохождения команды “пуск” от СНР. Все нормально. Остается подозрение, что офицер наведения ст.л-т Эдик Фельдблюм в волнении не дожал “противный” колпачек защиты переключателей “боевой пуск” по двум ракетным каналам. Эдик отрицает это.

Позвонил комполка, сообщил, что обстановка улеглась. Отменил готовность №1. Приказал срочно представить Отчет о боевых действиях дивизиона. Напряжение спало. М-р Воронов поднялся с кресла командира дивизиона и повернулся ко мне.

-Я в этом ни хрена не понимаю. Л-т Цисарь, ты у нас самый грамотный. Составляй отчет.

-Но ведь меня не было здесь во время боевой работы.

-Ну и что? Вот планшет с отображением всей обстановки. Опроси офицеров. Составь отчет.

Я составил отчет. Трудно было написать, почему не сошли две ракеты. Не хотелось подставлять Эдика. Пришлось лгать.

Если противник летит на малой высоте и приходится стрелять с задней ПУ ( пусковой установки), то ракета может врезаться в собственную антенну СНР. В таких случаях пуск с установки автоматически блокируется: ПУ становится в “зону запрета”. Я написал, что две ПУ стали в зону запрета, хотя У-2 был высоко, почти в зените, и две установки одновременно в запрет никогда не станут. Конечно, я боялся, что ложь раскрутят. Но в войсках запрещено рассуждать, анализировать и высовываться. Через месяц в секретном приказе министра обороны по всей армии моя часть отчета повторялась слово в слово. Опасения рассеялись.

Теперь представим достоверные события, происходившие в дивизионе. Участники событий в других полках и дивизионах могут дополнить и поправить меня.

1-го мая около 8.00 дивизиону была объявлена тревога. Опять с юга к Уралу летел нарушитель, затем он развернулся и стал уходить к границе. Готовность снята. Люди пошли завтракать и готовиться к празднику.

В 10 часов опять взвыла сирена тревоги и на экранах локаторов и СНР уже “сидел” самолет. Эдик наводит электронный крест на цель и передает ее на сопровождения операторам: ефрейтору Коле Слепову из Рязани ( к сожалению, награду за него получил другой), Коле Смолину из Бурятии ( фамилию третьего оператора я забыл). Дальность 75 км., высота 20 км., курс с юга на Свердловск, скорость непривычно маленькая — 600 км/час. На автоматический кодовый радиозапрос “я свой“ не отвечает.

После длительных разборок в штабах объявлено:

- Своих самолетов в воздухе нет. Цель-нарушитель уничтожить.

Цель подошла к зоне пуска ракет и, совершая противозенитный маневр, пошла восточнее по кругу по границе зоны пуска, как будто точно зная ее. Воронову было трудно решиться на стрельбу, поскольку цель шла по дальней границе зоны пуска и ракеты могли не дотянуть до цели. Но вот цель развернулась и с юго-востока пошла на Свердловск, на дивизион. Информация и команды командира дивизиона одновременно передаются в штаб полка.

Воронов: Цель в зоне пуска. Открываю огонь. Цель уничтожить тремя. Высота 20. Дальность …

Гайдеров: Отставить огонь.

Идут долгие телефонные переговоры со штабами, с Москвой, с Хрущевым. Связь отвратительная.

Гайдеров: Воронов, уничтожай.

Воронов: Цель уничтожить тремя …

Гайдеров: Отставить.

Опять переговоры штабов, Москвы.

Воронов: Цель выходит из зоны пуска.

Если промедлить, стрелять нельзя — не дотянут ракеты.

Гайдеров: Хрен с ним. Уничтожай.

Воронов: Цель уничтожить …

Фельдблюм (офицер наведения): Первая пуск (нажимает кнопку). Пуск не прошел. Вторая пуск. Пуск не прошел. Третья пуск. (Грохот и сотрясение земли стартующей ракетой.) Пуск прошел.

На экране офицера наведения пачка импульсов ракеты приближается к пачке импульсов цели. Они совместились и экран залило облаком импульсов. Не видно ни цели, ни ракеты. Все в стрессе. Но вот из облака выползает сигнал ответчика ракеты, продолжающей нормальное движение и удаляющейся от цели.

Эдик докладывает: “Цель применила пассивные помехи”. Все локаторы и СНР доложили то же. Все в неведении и растерянности. Командир 1-го дивизиона капитан Шелудько от г.Березовского (северо-восток) выстрелил тремя ракетами в облако помех. Две ушли в направлении к цели и разорвались. Праздничная демонстрация  Свердловска вздрогнула  и удивилась двум взрывам. Но это был не салют. Третья ракета ушла в сторону Пышмы.

Общее неведение продолжается. Но вот на экранах 4-го дивизиона, прикрывающего город с Северо-запада, появляется групповая цель из двух самолетов курсом на Свердловск. Высота 8 км. На запрос “Я свой” не отвечают. Штабы сообщают: “Своих самолетов в воздухе нет.” Открытым текстом передается предупреждающий условный сигнал “Рубеж стена”. Это означает, что самолеты входят в зоны поражения ракетных дивизионов и будут обстреляны. Первая цель резко ушла вниз в сторону. Вторая продолжала движение к городу. Гайдеров отвечал за оборону Свердловска и приказал цель уничтожить. Командир дивизиона м-р Шугаев классически тремя ракетами уничтожил цель, которая горя падала в сторону г.Первоуральска, и доложил в полк.

На экранах и в небе чисто. Выползли из кабин покурить. Шугаев затянулся: “Сейчас сказали: молодец. Через пять минут скажут: мудак Шугаев.” Он имел опыт корейской войны, предсказание сбылось. Миг-19 догорал в городском парке культуры и отдыха Первоуральска, рвались снаряды, разбегалась праздничная демонстрация. Летчик ст.л-т Сафронов погиб.

Но вернемся к нашему дивизиону. Было теплое майское утро и двери аппаратной кабины распахнуты. После старта ракеты офицеры и солдаты наблюдали, как она умчалась в безоблачное небо. Донесся звук взрыва. Затем что-то блеснуло на солнце в высоте. Позже раскрылся парашют. Л-т Батухтин подбежал к кабине управления, открыл дверь и сообщил о парашюте. Воронов, не отрываясь от телефона, матюгнул, приказал закрыть дверь. Через некоторое время Воронов вышел, взглянул на приземляющегося парашютиста и доложил в полк. За время, отделяющее доклады о пассивных помехах и парашютисте, были выпущены 6 ракет и сбит Сафронов.

Все ждали чуть ли не трибунала за не сошедшие ракеты, но через день приехал комполка и объявил, что правительство решило награждать. Он перечислил подлежащих награде,  назвал и меня.

- Но меня не было при боевой работе.

- Ты обеспечил мне боеготовность дивизиона.

Признание заслуг — маслом по сердцу

Командир подготовил наградные документы и уехал в полк. Прошедший две войны Колосов с усмешкой заметил: “Теперь начнут слонов делить.” Но слонов долго не делили. Идеально сработала бюрократическая машина. Сверху позвонили в штаб полка.

- Хрущев срочно требует наградное постановление в завтрашние газеты. Где комполка? Пусть даст списки.

- Командир со списками должен подъехать минут через тридцать.

- Хрущев требует срочно. Давайте фамилии, должность, звание по штатному расписанию.

На следующий день комполка извинялся перед теми, кого он представлял, но кто оказался не в тех клетках штатного расписания.

В заявлении правительства Хрущева говорилось, что У-2 не сбивали специально. Предоставили возможность углубиться на территорию СССР. А потом взяли и очень точно, чтобы летчик остался жив, сбили первой ракетой. Обвинили США в дурном поведении и сорвали намечаемые Парижские мирные соглашения по прекращению холодной войны. Мне это напомнило школьные уроки истории, когда нам в разрушенной стране при погибших родителях объясняли, что наша самая сильная в мире армия специально заманивала фашистов вглубь страны, чтобы здесь с ними полегче рассправиться.

Конечно, это был обман. Любой спец знает, что самолет-нарушитель должны встретить истребители и попытаться посадить его. При невозможности — сбить. Зенитные ракетные дивизионы — это последний и очень дорогой рубеж обороны.

Слишком далеко правительство заманивало У-2. Его заманили на космодром Бойконур. Получились великолепные фото сверхсекретных объектов. У Кыштымских атомных предприятий он прошел над ракетным дивизионом. Пытались выстрелить, но ракета не стартовала. Почему не выстрелили еще двумя ракетами история умалчивает. Он прошел еще над одним дивизионом. Приготовились стрелять, но сгорел предохранитель в локаторе СНР. Солдат из чабанов не сумел заменить предохранитель. Офицер-техник в самоволке в соседней деревне отмечал праздник трудящихся.

После этих событий я был в комиссии по проверке боеготовности дивизионов ПВО Урала. Состояние было плачевное почти везде. В дивизионе, прикрывающем атомные предприятия Туры, даже не заводились дизеля электропитания ракетного комплекса. В другом пробит гвоздем кабель управления пусковой установкой. Дивизионы год докладывали о полной боеготовности. В упомянутом кыштымском дивизионе ракета не стартовала, т.к. были замкнуты контакты цепи “пуск” отрывного штеккера ракеты. Еще зимой на морозе солдат в трехпалых рукавицах стыковал его с ракетой и повредил “папу”. Три месяца два раза в сутки командир докладывал о полной боеготовности дивизиона.

Но почему же наш дивизион сбил Пауэрса, а доложил, что цель применила пассивные помехи?. Я как офицер наведения попался в эту ловушку за девять месяцев до событий с У-2 при стрельбе на полигоне Капустин Яр.

Самолет противника периодически выстреливает фольгу и прячется в этом облаке. На экранах локаторов лишь облако импульсов, в котором импульсы от цели неразличимы. Когда разрывается ваша осколочная ракета, облако осколков создает на экране такое же облако помех. Цель поражена, падает, но в облаке осколков ее не видно. Растерянность офицера наведения переходит в шок, когда из облака выползает нормальный сигнал отвечика ракеты, удаляющийся от цели. Эффект не разорвавшейся ракеты возникает потому, что взрывается лишь передняя боевая часть ракеты. Задняя аппаратная часть и двигатели продолжают работать нормально. Общее экранное представление будто ракета, не разорвашись, прошла мимо цели, выстрелившей помехи. Только опытный, уже стрелявший и думающий офицер, может правильно оценить ситуацию. Но опыт дорог. Ракета по цене равна пятиэтажной хрущевке.

А,что же авиация? Сажать или сбивать должны истребители. “Когда бог наводил на земле порядок, авиация была в воздухе”( любимая поговорка летчиков). Наверно, поэтому она практически не смогла подняться в воздух 22-го июня 1941 года и в приграничных округах 80% самолетов были уничтожены за пару часов прямо на аэродромах. Поэтому она не смогла ни посадить, ни сбить У-2. Более того, потеряла двух летчиков, два Мига (с учетом лежащего у нас за забором). Может быть даже больше, поскольку между двумя полетами с юга был почти трехчасовой облет мурманской зоны (у меня тогда сорвалась многообещающая самоволочка). Информации по армии никакой.

Приволжский округ поднял на перехват два истребителя, но они забыли взять кислородные приборы. Цель на высоте 20 км., без кислорода и высотного костюма летчик погибнет. Храбрые соколы готовы погибнуть, но сбить противника. Им приказали вернуться на аэродром.

Летчик Ментюков корреспонденту газеты “Труд” рассказал, что он сбил У-2 без ракет воздушной струей. Наш командир взвода локационной разведки Вадик Антипенко, где-то на дальних подступах кратковременно видел импульсы самолета. Но на наших 120 километровых экранах других самолетов не было. Конечно, на маршруте в 2,5 тыс.км. много достойнейших могли бы и должны были сбить цель. Ментюков может навестить У-2 в музее вооруженных сил России и убедиться, что задняя нижняя левая часть фезюляжа прошита ракеными осколками, как решето. Этим любовался и фотографировал сын Фрэнсиса Гарриевича Пауэрса. Можно даже набрать осколков, отскочивших от бронеспинки, спасшей летчика, и застрявших между лонжеронами.

А почему же сбили своего Сафронова? Здесь, как в альпинизме, чтобы погибнуть надо сделать одновременно не менее трех ошибок. Во-первых, командующий авиацией генерал Вовк (после событий пошел на повышение) поднял на перехвата У-2 пару Миг-19, но на КП ПВО не доложил. КП оповещал всех, что своих в воздухе нет. Во-вторых, на Мигах не были установлены коды автоответа “я свой” для локаторов и СНР. На второй день спецкомиссия проверяла опечатанные запросчики станций. У нас все нормально. Но чувство было преотвратное, когда Вовк тыкал в лицо надорванной фотографией Сафронова в кругу семьи.

- Вы мне летчика убили.

В-третьих, летчики не знали открытого голосового радиосигнала “Рубеж стена”. Не были обучены. Ведущий пары капитан Айвазян рассказывал, что по тревожному тону сигнала понял, что-то недоброе. Бросил Миг к земле, в сторону, и ушел. Сафронов продолжал полет на Свердловск. Что оставалось делать Гайдерову? Уничтожить.

В-четвертых, истребители бесполезно было даже поднимать в воздух. Летчик Ментюков отмечал, что у него не было ракет. Но не только у него.

Вечером 1-го мая я заступил оперативным дежурным по дивизиону. В полночь сержант с КПП позвонил, что у ворот группа авиационных полковников, все в орденах (прямо с парада) и с колонной грузовиков.

- Лейтенант, авиация была без ракет “воздух-воздух”. Мы привезли их самолетом из Москвы. Пол дня мыкаемся — не знаем куда деть. Никто не принимает. Вашу “точку” вроде бы рассекретили. Прими на ночь на хранение. Утром заберем.

Я загнал колонну на позицию и, конечно, не удержался, вскрыл пару ящиков. Стройненькие метровые ИС-8 с отстегнутыми крыльями привели меня в восхищение.

И все же мы, победили. Поздравляем с майскими юбилеями!

Об авторе: Цисарь Игорь Францевич, кандидат экономических наук, доцент Государственного университета управления, дт. 943-19-29,
Москва, 125252, ул.Зорге, 16, кв.94,   e-mail: cisar@fromru.com  раз в неделю.

Еще: Статья Докучаева А. «Как сбили Фрэнсиса Пауэрса»