Корея : Миг-15 против «Сейбра»

Пауза в боевом применении истребителей после Второй мировой войны длилась всего пять лет. Не успели еще историки дописать труды о прошедших сражениях, как в небе далекой Кореи разразились новые. Был открыт счет широкомасштабным локальным войнам, которые потрясали мир регулярно в каждом последующем десятилетии.

    Многие специалисты называют эти войны своеобразными полигонами для испытаний новой боевой техники. По отношению к начавшейся в ноябре 1950 года войне в Корее это определение подходило в полной мере. Впервые проверяли свои боевые возможности реактивные истребители, самолеты-разведчики, истребители-бомбардировщики. Особое значение придавалось противоборству советского МиГ-15 и американского «Сейбра» F-86.

    За три года войны в Корее летчики-интернационалисты 64 ИАК (истребительного авиационного корпуса) провели 1872 воздушных боя, сбили 1106 самолетов американского производства, из них 650 «Сейбров». Потери МиГов составили 335 самолетов.

    МиГ-15 и «Сейбр» — представители первого поколения реактивных истребителей, мало отличавшиеся по своим боевым возможностям. Наш самолет был легче на две с половиной тонны (взлетный вес 5044 кг), однако «тяжесть» «Сейбра» компенсировалась большей тягой двигателя (4090 кг против 2700 кг у МиГа). Тяговооруженность же у них была практически одинаковой — 0,54 и 0,53, как и максимальная скорость у земли — 1100 км/ч. На большой высоте МиГ-15 получал преимущество в разгоне и скороподъемности, а «Сейбр» лучше маневрировал на малой высоте. Он мог также продолжительнее держаться в воздухе, располагая 1,5тоннами «лишнего» топлива.

    Установка реактивных двигателей на самолеты, и реализация в их конструкции последних достижений в аэродинамике сделали «рабочим» околозвуковой диапазон скоростей полета. Истребители вторглись в стратосферу (практический потолок «Сейбра» — 12000 м, а МиГ-15 - 15000 м).

    Разные подходы были очевидны только в вооружении. МиГ15 имел одну 37 мм и две 23 мм пушки,»Сейбр» — шесть 12,7 мм пулеметов (в конце войны появились «Сейбры» с четырьмя 20 мм пушками). В целом анализ «анкетных» данных не позволял даже искушенному эксперту определить потенциального победителя. Ответ могла дать только практика.

    Уже первые бои показали, что вопреки прогнозам, технический прогресс кардинально не изменил форм и содержания вооруженного противоборства в воздухе. Бой сохранил все традиции и закономерности прошлого. Он остался ближним, маневренным, групповым.

    Во многом это объяснялось тем, что вооружение истребителей качественных изменений практически не претерпело. На борт реактивных самолетов перекочевали пулеметы и пушки с поршневых истребителей — участников второй мировой войны. Поэтому «убойная» дальность и область возможных атак почти не изменились. Относительная слабость разового залпа вынуждала, как и прежде, компенсировать ее количеством «стволов» участвующих в атаке самолетов.

    Трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб, командовавший дивизией в корейской войне, писал: «Главное — в совершенстве владеть техникой пилотирования и стрельбой. Если внимание летчика не поглощено процессом управления самолетом, то он может правильно выполнить маневр, быстро сблизиться с противником, точно прицелиться и нанести ему поражение».

    МиГ-15 был создан для воздушного боя, то есть полностью соответствовал своему целевому назначению. Конструкторы сохранили в самолете идеи, воплощенные еще в МиГ-1 и МиГ-3: скорость -скороподъемность — высота, что позволяло летчику ориентироваться на ярко выраженный наступательный бой. У наших летчиков-интернационалистов не возникало сомнения в том, что они воюют на лучшем истребителе в мире.

    Одной из сильных сторон МиГ-15 был более высокий поражающий потенциал, что позволяло ему иметь выигрыш на основном этапе боя — атаке. Однако для победы требовалось накопить информационное и позиционное преимущество на предыдущих этапах.

    Летчик (ведущий группы) мог захватить инициативу и начать диктовать «Сейбрам» свои условия, если первым получал сведения о противнике. Резерв времени использовался для составления плана (замысла) боя, занятия выгодной исходной позиции, перестроения боевого порядка. Здесь летчику помогал наземный командный пункт, располагавший техническими средствами дальнего обнаружения. Перед установлением ближнего зрительного контакта с «Сейбрами» боевой расчет КП информировал летчика об обстановке и местонахождении всех обнаруженных «целей». МиГ-15, располагая несколько большим избытком тяги (особенно на большой высоте), мог быстрее «Сейбра» сократить дистанцию и подойти к противнику. Скрытность обеспечивалась камуфляжной окраской самолета («под местность» — сверху, «под небо» — снизу). Тактические требования обязывали умело использовать солнце и облака, варьировать плотностью построений самолетов в воздухе.

     Прямолинейный полет, совмещавший встречное сближение с атакой, стал возможным только через тридцать лет — после оснащения истребителей радиолокаторами и ракетами средней дальности. МиГ-15 сочетал сближение с крутым маневром в заднюю полусферу противнику. Если «Сейбр»замечал МиГ на безопасном расстоянии, то стремился навязать ему маневренный бой (особенно на малых высотах), который нашему истребителю был невыгоден.

    Хотя МиГ-15 и несколько проигрывал «Сейбру» в горизонтальном маневре, но не настолько, чтобы отказываться от него при необходимости. Активность обороны связывалась со слетанностью пары и реализацией тактического (организационного) принципа «меча» и «щита». Функция первого -атака, второго — прикрытие. Опыт показывал: неразрывная и согласованно действующая пара самолетов МиГ-15 неуязвима в ближнем маневренном бою.

    В трехэлементном построении эскадрильи пара или звено получали еще одну функцию, которая считалась многоцелевой: наращивание усилий, резерв, свободный маневр. Пара держалась «выше всех», имея широкий обзор и была готовой первой устранить угрозу внезапного нападения, а также поддержать «меч» или «щит» при необходимости. Продуктом творческой мысли летчиков-интернационалистов была новая «организация» — шестерка истребителей с распределением функций, аналогичных для эскадрильи. Этот опыт был впоследствии перенят и успешно использован сирийскими летчиками на МиГ-21 в октябрьской войне 1973 года на Ближнем Востоке.

    Во время корейской войны боевые расчеты наземных командных пунктов стали полноправными участниками воздушного боя. Решение на вылет эскадрильи принимал обычно командный пункт корпуса после обнаружения воздушного противника на пределе «видимости»наземных радиолокаторов, расположенных на своей (китайской) территории. Наблюдавший за обстановкой по экрану обзорной РЛС штурман наведения выводил истребителей на рубеж ввода в бой. Ведущему группы давалась сначала осведомительная, а затем — командная информация. Первая (о противнике) принималась к сведению, вторая исполнялась. КП стремился обеспечить МиГ-15 тактически выгодное положение перед установлением визуального контакта с «Сейбрами». Зрительно обнаружив «цель» ведущий принимал управление на себя. За КП оставалась функция оповещения.

    Порядок ввода в бой зависел от расстановки сил противника и расстояния до него. «Сейбры» не подчинялись стандартам, меняли структуру построения в воздухе. Поэтому наивыгоднейший вариант «удар — прикрытие — наращивание усилий» мог оказаться проигрышным. Смена замысла должна была происходить мгновенно, ибо времени на раздумье не оставалось.

    После вклинения в боевой порядок «Сейбров» бой распадался на звеньевые, а затем и парные схватки. Командир эскадрильи, занятый уже»своим» противником, не мог контролировать действия всех своих подчиненных. Происходила преднамеренная децентрализация управления. Командиры звеньев получали самостоятельность — право принимать решения «по обстановке». Командный пункт оповещал о подходе резервов противника, следил за временем (остатком топлива) и мог выводить истребителей из боя. Для прикрытия отхода высылались дополнительные силы.

    Важно заметить, что все командиры дивизий и большинство командиров полков МиГ-15 участвовали в Великой Отечественной войне, владели навыками оперативного руководства. «Опыт не устаревает, он только переосмысливается и приспосабливается к конкретным условиям» — писал прославленный ас А.И.Покрышкин. Для переосмысливания тактики не потребовалось больших усилий. Построение эскадрильи этажеркой было заимствовано из сражения на Кубани в 1943 году, не изменились и функции групп, входивших в него. Прежними остались принципы  группового боя.

  Успех летчиков, воевавших на реактивных МиГ-15 определяли:
- техника, возможности которой полностью соответствовали условиям боевых действий;
- максимальное использование сильных сторон своего оружия;
- рациональная тактика (теория и практика боя);
- налаженное взаимодействие, умение командиров распоряжаться в воздухе вверенными им ресурсами.

    Необходимо раскрыть и причины боевых потерь. Отметим, что из 335 сбитых МиГ-15 большой процент (более половины) связан со случаями благополучного покидания поврежденного (потерявшего управление) самолета летчиками. Почти все они возвращались в строй и с почтением отзывались о надежности и простоте системы катапультирования МиГ-15.

    Большая доля понесенных потерь — на посадке. Аэродромы первой линии (Аньдун, Дапу, Мяогоу) располагались близко к морю, а со стороны моря МиГ-15 заходить запрещалось. Вот там и сосредоточивались «Сейбры» со специальным заданием: атаковать МиГов над аэродромом. На посадочной прямой самолет находился с выпущенными шасси и закрылками, то есть не был готов отразить атаку или уклониться от нее. Качества техники и уровень подготовки летчика теряли в этой вынужденной ситуации свою роль.

    Большинство сбитых непосредственно в боях — это одиночки, «оторвавшиеся от строя» и лишенные поддержки. Статистика свидетельствует и о том, что пятьдесят процентов потерь летного состава понесено в первых десяти боевых вылетах. Выживаемость, таким образом, тесно связана с наличием опыта.

    Внимательное отношение к опыту, заимствование из него всего полезного, не потерявшего актуальности — отличительная черта боевой деятельности наших истребителей в Корее.

Данные сайта ВВС России